Глава III.
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ, ВЕРМАХТ И НЕМЕЦКОЕ ОБЩЕСТВО В НАЧАЛЕ ВОЙНЫ
«Ни одно решение, которое я принимал во время войны, не было более тяжелым и ответственным, чем мое решение напасть на Россию».
«Откровенная неприязнь всегда подозрительна и выдает тайное родство душ».
«Гитлер предопределен кармой германства всего мира для того, чтобы вести борьбу против Востока и спасти германство всего мира. Эта карма нашла в его блистательной фигуре свою инкарнацию, на которую века спустя люди будут взирать с такой же верой, как и на Христа».
«Между полусоциализмом немецких фашистов и полуфашизмом русских коммунистов существует такая же глухая «семейная» неприязнь, какая существовала между империализмом Романовых и империализмом Гогенцоллернов и Габсбургов. С обеих сторон — одна и та же глубоко национальная база и, сверх того, одно и то же стремление облагодетельствовать человечество. Что и ведет к войне».
«Россия никогда не была такой сильной, какой ее считали сами русские, но она не была и такой слабой, какой ее представляли враги».
В преддверии войны на Восточном фронте
Переброска немецких войск на Восток, которую первоначально еще можно было рассматривать просто как усиление обороны почти совершенно неприкрытой восточной границы рейха, начала проводиться сразу после окончания войны с Францией. Уже в июле 1940 г. на Восток был переброшен штаб группы армий фельдмаршала Федора фон Бока, а также штабы 4-й, 12-й и 18-й армий. Тогда же сюда были переведены 30 дивизий вермахта. Так были сделаны первые шаги к стратегическому развертыванию сил, которое заняло затем довольно продолжительное время {240} . Началом германского планирования войны с Советским Союзом, как это чаще всего принято считать, является 29 июля 1940 г. В этот день начальник ОХЛ генерал-полковник Альфред Йодль обратился к нескольким специально выбранным — «по желанию фюрера» — специалистам по планированию в ОХЛ и ОКВ. В ОКВ выбор пал на полковника Лоссберга, а в ОХЛ — на генерал-майора Эриха Маркса (Marcks), Ia 18-й армии {241} . В итоге Гитлер отдал предпочтение первому. Лоссберг полагал, что самым важным преимуществом русских являются пространства России, которые позволяют бесконечно отступать, заманивая противника вглубь территории, а потом, когда коммуникации врага оказываются растянутыми и в снабжении всем необходимым для наступательных военных действий возникает безнадежное положение, — ответить смертельным контрударом. Поэтому, предлагал Лоссберг, живую силу врага следует нейтрализовать серией охватывающих ударов с последующим окружением и уничтожением. Лоссберг предупреждал, что ни в коем случае не следует теснить врага фронтально, давая ему возможность укрепляться на последующих рубежах обороны. Начальник немецкого Генштаба Альфред фон Шлиффен (1833–1913), автор названного его именем плана молниеносной войны на Западе в годы Первой мировой войны, считал, что в России такого рода действия бессмысленны. Дело в том, что в России масса солдат столь велика, что русским войскам можно нанести серию поражений, но уничтожить вовсе их невозможно, поскольку после каждого поражения часть русских войск все равно будет уходить вглубь страны, а людские резервы России неисчерпаемы. Лоссберг, естественно, знал об этих выводах прусского военного гения, но считал, что современные темпы наступления немецких танковых колонн сделают отход русских войск невозможным; также эти темпы не позволят советской стороне своевременно пополнять резервами отступающую армию {242} . Лоссберг указывал, что тяжеловесное и неповоротливое советское военное руководство не сможет правильно организовать отступление и сразу все потеряет.
5 декабря 1940 г. начальник Генштаба Гальдер впервые обсуждал с Гитлером планы готовящейся кампании на Востоке. Предложенная Генштабом главная цель — захват Москвы — после поправок Гитлера отступала на второй план. Согласно предложению фюрера, первоочередной задачей должно было стать окружение сил противника, находившихся в прибалтийских странах, которое осуществлялось бы поворотом части сил группы армий «Центр» на север. Второй главной задачей становилось уничтожение группировки противника на Украине. Что предпринимать в дальнейшем — наступать ли на Москву или выйти в район восточнее Москвы, — это, как заявил Гитлер, выяснится позже. Таким образом, отмечал генерал Бутлар, разногласия в вопросах руководства кампанией были изначально, но до поры до времени споров они не вызывали… {243}
При утверждении «плана Барбаросса» (директива №21 от 18 декабря 1940 г.) Гитлер учел предложения и Лоссберга, и Маркса. Сам он иногда представлял эту кампанию как западный крестовый поход против языческого большевизма, по аналогии с походом знаменитого германского императора Фридриха I. Первоначально план нападения на СССР назывался «Фриц», а название «Барбаросса» указывало на стремление Гитлера придать восточной кампании характер Крестового похода {244} . Иными словами, восточный поход изначально представлялся Гитлеру как борьба мировоззрений. В ходе этой борьбы «еврейско-большевистская интеллигенция» должна быть уничтожена — директива требовала сразу обезвреживать большевистских главарей и комиссаров; это поручалось рейхсфюреру СС. Разъяснения ОКВ о разделении полномочий в районах действия «плана Барбаросса» (Richtlinien auf Sondergebieten zur Weisung Nr. 21) к 13 марта 1941 г. составил руководитель центрального отдела ОКВ генерал Вальтер Варлимонт (OKW, Abteilung L); в задачу его отдела входили контакты с союзниками, соблюдение военного законодательства, вопросы снабжения фронтовых частей и информация о ходе боевых действий. Во время Нюрнбергского процесса этот документ вменили Варлимонту в вину. Разъяснения, на самом деле, содержат многие детали, порочащие вермахт. Так, завоеванные вермахтом территории передавались гауляйтерам, в подчинении которых были необходимые полицейские силы. Даже в прифронтовой полосе суверенитет военных командиров был существенно ограничен: для выполнения особых задач, необходимых для победы в противостоянии двух мировоззрений, особыми полномочиями наделялся рейхсфюрер СС Гиммлер. Его самостоятельность и личная ответственность не ограничивались, лишь бы деятельность СС «не мешала осуществлению военных операций». В Нюрнберге Варлимонт подчеркивал то, что ни один крупный военный не возражал против значительного сокращения его полномочий {245} . Указание на желание Гитлера «уничтожить большевистских главарей» в разъяснениях Варлимонта отсутствовало, но эту задачу предстояло решать не вермахту, а участникам опергрупп СД и полиции безопасности, которые этих разъяснений не читали: у них были свои начальники и свои приказы.
В первых числах апреля 1941 г. подполковник Гельмут Гросскурт показал копии секретных документов, разработанных Варлимонтом, двум противникам нацистского режима — бывшему послу Ульриху фон Хасселю и генералу Людвигу Беку. «Волосы встают дыбом, — писал фон Хассель в своем дневнике, — когда узнаешь о мерах, которые планируется предпринять в России, а также о том, как систематически будут нарушаться военные законы на захваченных землях. На деле там возникнет форма самого неприкрытого деспотизма — злейшей карикатуры на любые законы. Подобное состояние дел превратит Германию в такое государство, какое существовало лишь в образе, созданном вражеской пропагандой… Армии придется принимать на себя бремя ответственности за убийства и погромы, которые прежде связывали только с СС» {246} .